Огненный Орден - Страница 109

109

— Давай! — с неподдельным интересом попросил вампир.

Похоже, я наконец-то смог нащупать нечто общее между нами — Вельхеор тоже любил музыку. Недолго думая, я решил исполнить песню наиболее подходящей моему спутнику тематики. Оставалось надеяться, что у вампиров не такие чувствительные уши, как у лесных жителей, а то второго такого удара мое самолюбие не перенесет.

Ночь затягивает петлю на горле,
Мне становится трудно дышать,
Мы одни в таком большом городе,
И тебе от меня не убежать.
Я хочу тебя видеть молящей и слабой,
Хочу узнать вкус твоих слез,
Где от любви до убийства самая малость,
Ты мне отдашь сердце свое…

Когда песня закончилась, вампир довольно воскликнул:

— Восхитительно! А еще что-нибудь?

Он действительно выглядел счастливым. Я даже не поленился и решил спеть ему еще одну песню…

Спустя час и несколько десятков песен я начал понимать, что совершил серьезную ошибку, решив развлечь вампира «парой новых песен». Он не отстал от меня до тех пор, пока мой голос не охрип настолько, что Вельхеор перестал разбирать, что я пою. И только под утро коварный вампир позволил-таки мне задремать охрипшим и голодным, поскольку остановки на постоялых дворах запланированы не были.

* * *

Вечером следующего дня экипаж прибыл в Лайминг. Я выбрался наружу и с огромным удовольствием потянулся всем телом.

— Наконец-то прибыли.

Даже легкий кожный зуд от солнечного света, немного смягченный мазью друида, не мог испортить мне удовольствие от принятия телом вертикального положения. Как объяснил Вельхеор, местные жители ненавидели вампиров и обязательно заподозрили бы неладное, натяни я капюшон по самый подбородок. Поэтому приходилось терпеть временные неудобства.

Немного придя в себя после долгой поездки, я как следует осмотрелся по сторонам: Лайминг отличался от Крайдолла абсолютно во всем, начиная от архитектуры зданий и заканчивая настроением людей. Если в Крайдолле преобладали аккуратные домики с большими окнами и милыми двориками, то здесь каждое здание было ярким воплощением в жизнь поговорки: «Мой дом — моя крепость». Окна больше напоминали небольшие бойницы, двери — миниатюрные ворота с десятком замков и всевозможных засовов. Люди смотрели на нас с Вельхеором с нескрываемым подозрением, а временами и с откровенной злобой. Неожиданностью для меня стало то, что каждый житель, будь то мужчина, женщина или даже ребенок лет десяти, ходили с оружием за поясом.

— Хорошо оказаться дома, — без особого оптимизма сказал вампир. — Люблю этот городок.

Не знаю уж, каким образом, но Вельхеор тоже умудрялся обходиться без капюшона и переносить солнечный свет, хотя удовольствия это ему явно не доставляло. Друид заверял меня, что крем спасает только низших вампиров. Значит, у Высших есть какие-то свои секреты, которые они не слишком часто демонстрируют — я впервые видел Вельхеора на солнце без капюшона.

— Ага, — хмыкнул я. — То-то ты велишь не называть тебя по имени в черте города. Очевидно, местные жители — твои горячие фанаты.

Вельхеор посмотрел на солнце и скорчил недовольную мину:

— Не знаю, за что они меня так невзлюбили. Конечно, я периодически похищал местных для своих опытов, но всего по два-три человека в месяц. Кто считает такие мелочи?

Я представил, сколько людей пропало в городе за те десятки, а то и сотни лет, что Вельхеор проводил свои опыты, и ужаснулся.

— Действительно странно, — охрипшим голосом проговорил я. — Мы, люди, такие существа злопамятные. И чего они тебя не любят? Ведь на пустом месте практически…

— Ничего ты не понимаешь, — расплылся в улыбке вампир. — Полюбят тебя или нет — это вопрос везения, а вот чтобы тебя по-настоящему ненавидели, нужна индивидуальность.

— Вот они тебя и ненавидят индивидуально.

Вампир сменил довольную улыбку на звериный оскал:

— Да все жители Лайминга запуганы до смерти близостью земель вампиров и Великого Кладбища… Кстати, давай поднимемся на стену! — неожиданно сменил тему разговора Вельхеор. — Оттуда открывается просто шикарный вид, тебе точно понравится!

Всю дорогу я чувствовал на себе множество подозрительных взглядов. Жители Лайминга безошибочно опознавали в нас приезжих и буквально на каждом шагу норовили толкнуть, подставить подножку или сделать еще какую-нибудь гадость. Одна особо проворная дама чуть было не окатила нас помоями из ведра, и если бы не ловкость Вельхеора, воняли бы мы с ним так, будто целый день провалялись в выгребной яме.

— Что-то не похожи они на запуганных до смерти людей, — заметил я, провожая взглядом очередную вооруженную до зубов влюбленную парочку.

— Страх бывает разный, — авторитетно заявил Вельхеор, ловко лавируя в толпе. — Жители Лайминга так долго жили в постоянном ужасе, что в один прекрасный момент он перерос в злость. Они как загнанные в угол животные — готовы драться до конца с любым противником.

Я озадаченно посмотрел на вампира:

— А это разве не храбрость?

Мы дошли до частокола из огромных бревен, окружавшего весь город, и начали подниматься по ступенькам.

— Храбрость — это умение превозмочь страх, — терпеливо начал объяснять Вельхеор. — Бояться, но, несмотря ни на что, идти вперед. А когда вместо того чтобы заглянуть своему страху в глаза и победить его, человек превращается в боящееся всего и вся агрессивное существо… Ну это так не эстетично, честное слово.

Неожиданное окончание монолога заставило меня сбиться с шага. С трудом сдерживая смех, я поинтересовался:

109